«Стихия ненависти и тоски поглотила город, в котором я еще недавно жил и который полюбил больше, чем родную Москву. Город, который до последнего отказывался воевать, даже когда его били и давили щитами — но в конце концов не устоял перед мрачным соблазном, просто за неимением других вариантов. Город, где, наконец, пролилась-таки кровь и где стало слишком много людей с палками в руках.
Из Москвы просто рассуждать о будущем Украины, о националистах-русофобах, об общей судьбе с Россией, о превратностях европейского выбора. Из Киева рассуждения эти кажутся бредом от первого до последнего слова. Возможно, из Москвы даже проще следить за здешним мутным информационным потоком, но отсюда видно, может быть, главное: Киевом управляют животные рефлексы. Страх, ненависть, боль, и, да, любовь — к чему-то чистому и несбыточному, выраженному в мелодии национального гимна, который до сих пор выводят здесь неохрипшими, верными голосами: «Щє нам, браття-українці, усміхнеться доля».
Это не про доводы разума, ребята. Это про бандитов, захвативших и не отдающих власть в большой и пестрой стране, и про то, что как бы ни было по-другому — все будет лучше. И про то, что нельзя останавливаться, пока не станет по-другому. А не выйдет... Думает ли кто-нибудь об этом? Стараются не думать.
И ждут нового штурма.»